Небольшой обзор материалов, выданный гуглом по запросу «однополые семьи»

Проблематика однополых семей, партнерств и браков является одной из ключевых в адвокационных усилиях лгбт-сообщества (напр., по заказу международной организации ИЛГА-Европа несколько крупных исследовательских институций из разных стран Западной Европы провели в 2010 году масштабный онлайн-опрос 180 тыс. геев и бисексуалов — результаты обрабатываются, но самые первые сведения уже есть, см. www.emis-project.eu).

В последние два-три года эта тема актуализировалась и на постсоветском пространстве, см. http://ru.wikipedia.org/wiki/Однополые_браки_в_России (так, весьма резонансной оказалась инициатива Росстата включить блок о разнообразных вариантах немоногамных и/или негетеросексуальных семей в переписные листы недавней переписи населения Российской Федерации), что, по нашему мнению, не в последнюю очередь связано с усилением потенциала постсоветских лгбт-организаций.

Тем не менее, эта проблематика имеет для меня и определенное личностное значение. Не в последнюю очередь это связано с участием в пилотном исследовании однополых партнерств Украины, проведенном в 2009 г. Центром «Наш мир».

На момент создания отчета об этом исследовании я не смог познакомиться со важными работами, написанными учеными, которые работают в этом проблемном поле (как пример укажу на материалы Дмитрия Воронцова и Виктории Сакевич [Сакевич В. И. Однополые браки: кризис семьи или путь к равноправию? // Демоскоп Weekly, № 225–226, 5–18 декабря 2005. — Режим доступа: http://demoscope.ru/weekly/2005/0225/reprod01.php]). Тем не менее, указанная тема продолжает меня интересовать и в этом материале я хочу попытаться частично восполнить этот пробел.

К теме однополых семей обращаются не только лгбт-ресурсы (такие как Форум лесбиянок, см. http://www.globalforum.ru/index.php?act=articles&fid=7&cat=314 или Радужный день, см. http://www.amuletlgbt.kz/node/31), но и сайты, целевой группой которых являются вполне обычные женщины и девушки (такие как Мои родители, см. http://www.moi-roditeli.ru/child-wish/gay-families.html или Amerikanki: все, о чем говорят женщины, см. http://amerikanki.com/odnopolye-semi-i-usynovlenie-detej/) (предупреждая возможное недовольство феминисток, скажу, что так себя позиционируют сами эти ресурсы).

Веб-ресурсы, содержащие материалы, традиционно относимые к сфере «мужского» (политика, экономика, спорт etc), по моим ощущениям гораздо реже обращаются и к гомосексуальной, и к гомосексуально-семейной проблематике.

Информация, выдаваемая на сегодня поисковыми системами на русском языке по запросу «однополые семьи», касается, в основном, трех поводов.

Один из них -— ссылки на результаты лонгитюдных исследований, касающихся психологического и сексологического благополучия детей, растущих в однополых парах.

Следующий связан с недавней инициативой российской организации «Выход», выпустившей при поддержке Фонда Белля плакаты «Да, мы — пара, а дети — общие» (http://comingoutspb.ru/ru/projects/lgbt-roditeli).

И, наконец, последний — самый, пожалуй, малочисленный — касается включения в перечень вопросов проведенной в уходящем 2010 г. Всероссийской переписи населения (http://www.perepis-2010.ru/forum/index.php?PAGE_NAME=read&FID=5&TID=127).

Самую противоречивую реакцию вызывают, безусловно, материалы Петербургской организации «Выход». С одной стороны они ярки, доступны и апеллируют не к разуму, а к чувствам (подтверждением тому выступает бесполезность призывов рассуждать логически, звучащая в таких дискуссиях со стороны доброжелательно настроенных к ЛГБТ собеседников). С другой — затрагивают «жареную» тему детей в гомосексуальных парах.

На этом фоне совершенно теряются вопросы численности однополых партнерств, их внутренней структуры и проблем. Подчас даже создается впечатление, что этап законодательного урегулирования у нас уже пройден, осталось только обсудить «детскую проблему».

Между тем, для самого ЛГБТ-сообщества (взгляд изнутри или вблизи) более интересны как раз эти детали. Возможно, имеет смысл разграничивать тематику информационных посылов внутрь и вовне сообщества. Ресурсы, создаваемые самим ЛГБТ-сообществом, менее клишированны и чаще содержат публикации текстов самих исследований или их развернутые аннотации.

В целом, популярные материалы по однополым семьям далеко не всегда разграничивают понятия семьи как формы взаимоотношений между людьми и брака как формы официального признания этих взаимоотношений государством.
Читать далее

Заседание в Мариуполе

16 декабря 2010 г. в Мариуполе состоялась рабочая встреча МСМ-сервисных организаций и ЛГБТ-инициативных групп, de facto осуществляющих свою деятельность в этом городе.

Цель встречи — представление достижений МСМ-сервиса и ЛГБТ-движения в Мариуполе, рассмотрение возникших проблем и разграничение сфер предоставления услуг между организациями и инициативными группами, работающими в Мариуполе.

Встреча была инициирована Альянсом-Украина (Мирослава ДЕБЕЛЮК), Проектом развития ВИЧ-сервиса в Украине, который финансируется USAID, (Елена ГЕРМАН) и ВБО «Точка опоры» (Зорян КИСЬ). Во встрече также приняли участие секретарь ПРГ-Донбасс (Максим КАСЯНЧУК) и Региональный координатор Альянса в Донецкой области (Валентина ПАВЛЕНКО).

Со стороны организаций и групп, осуществляющих прямой ВИЧ-сервис в городе, были:

— мариупольская городская общественная организация «Исток»;
— мариупольский городской лаготворительный фонд «Новый статус»;
— донецкий областной благотворительный фонд «Здоровье нации»;
— ИГ «Агора».

На встрече были подняты актуальные вопросы, от решения которых зависят успехи ЛГБТ-сообщества в городе, в частности:

— отсутствие координации между субъектами МСМ-сервиса и ЛГБТ-движения;
— нерациональное дублирование услуг для клиентов;
— отсутствие доступа к информационному пространству ЛГБТ-рассылок Украины (даже у ДОБФ «Здоровье нации» нет этого, хотя это один из трёх крупнейших реципиентов МСМ-сервисных грантов Альянса в Украине);
— высокая фрагментированность и слабая мобилизированность сообщества в Мариуполе;
— невидимость услуг для МСМ в информационном поле общего населения Мариуполя;
— отсутствие информации, в том числе статистической, об МСМ Мариуполя.

Вместе с тем, представитель ИГ «Агора» недавно вошёл в состав мариупольского городского КС по ВИЧ и ТБ при горсовете.

По результатам встречи решено:

— в третьей декаде января 2011 г. провести следующую встречу лидеров МСМ-сервиса и ЛГБТ-движения города под патронатом ПРГ-Донбасс и Регионального координатора Альянса в Донецкой области (отв. Максим КАСЯНЧУК и Валентина ПАВЛЕНКО);
— поручить сотрудникам «Точки опоры» вынести на обсуждение членов и руководства ЛГБТ-рассылок Украины вопроса подключения Мариуполя к информационному пространству (отв. Зорян КИСЬ);
— инициировать вопрос об адвокатировании размещения информации для МСМ (в т. ч. о существующих услугах) на территории СПИД-центров области (отв. Максим КАСЯНЧУК), а также собрать и разместить список организаций и услуг в интернет-ресурсах;
— собрать и обнародовать в открытом доступе существующую информацию о распространённости ВИЧ среди МСМ Мариуполя (результаты тестирования быстрыми тестами, получаемые в рамках рутинной деятельности ВИЧ-сервисных НГО и другие данные), а также иную информацию о статистических характеристиках МСМ Мариуполя (отв. Максим КАСЯНЧУК);
— обратиться к субъектам ЛГБТ-движения и МСМ-сервиса Мариуполя и области с предложением сформулировать потребности в социологических данных о сообществе и/или проблемы, для решения которых таковые данные необходимы, и адресовать этот список сотрудникам Межрегионального центра ЛГБТ-исследований Донбасс-СоцПроект (отв. Ольга БЕЛКОВА).
Читать далее

Квир-семья: перспектива трансформации семейных отношений

Автор — Дмитрий Владимирович ВОРОНЦОВ, к. психол. н., доц. каф. социальной психологии Южного Федерального ун-та (г. Ростов-на-Дону, Россия)

Ссылка для цитирования: Воронцов Д. В. Квир-семья: перспектива трансформации семейных отношений // Моделі сім'ї: трансформації та тенденції розвитку. Матеріали конференції 25.09.2010: збірка доповідей та тез / упор. А. Б. Шаригіна, Громадська організація Харківське жіноче об'єднання «Сфера». — Харків: Видавництво «Точка», 2010. — C. 27–39.

Научные и политические баталии вокруг кризиса современной семьи, которая, как известно со школьной скамьи, является пресловутой «ячейкой общества» — основополагающим социальным институтом — не в последнюю очередь вызваны тем, что этот институт обеспечивает так называемый «гендерный порядок».

Под гендерным порядком, вслед за Р. КОННЕЛЛОМ, понимается исторически сложившийся паттерн властных отношений между мужчинами и женщинами, а также способы определения с их помощью того, что в обществе считается женским, а что — мужским /1/.

Почему кризис семьи так волнует людей? Да потому, что функционирование этого института напрямую связано с содержанием мужественности и женственности — ключевых характеристик нашей личности, поведения, отношений с другими людьми.

Почему семья в политическом дискурсе приобретает статус «священной коровы», почему этот институт сакрализируется? Потому что с определенным пониманием семьи связаны отношения власти: кто главнее, чьи интересы важнее, каковы будут наши возможности их удовлетворения, что будет доступно, а что — недоступно тем или иным людям.

Сам термин «институт» проник в социальное знание из юриспруденции, где он обозначает совокупность норм, регулирующих отношения между партнерами /2/. Следовательно, семья в качестве социального института в своей главной функции организует общественную жизнь и обеспечивает устойчивость связей в определенном аспекте — в сфере самых различных отношений, затрагивающих пол и сексуальность человека. Это и нормирование способов получения сексуального удовольствия (т. н. «половая функция»), и возложение ответственности за нового члена общества, возникающего в процессе удовлетворения сексуального желания («репродуктивная функция»), и трансляция культуры от старшего поколения к младшему («воспитательная функция»), и регулирование отношений производства и потребления («экономическая функция»).

Но главное — в определении того, что является семьей и кто может ее составлять, в определении характера отношений между членами этой группы всегда заложен и властный компонент, регулирующий проявления сексуальности в целом. Поскольку люди, вступая в отношения, объединяются в различные группы, они выстраивают отношения, в том числе основанные на определениях сексуальности.

Любые изменения в нормативном определении социального института «семья» влекут за собой серьезные изменения социального порядка в целом. На протяжении веков этот порядок основывался на принципах властной вертикали, доминирования и подчинения, зависимости и неравенства возможностей. Традиционная семья, семья буржуазного типа, советская семья — каждая по-своему воспроизводила и поддерживала такой порядок на межличностном уровне отношений, определяя, кто в семье является ключевой доминирующей фигурой, а кто — подчиненными зависимыми субъектами в зависимости от пола и сексуальности партнеров.

В основе большинства современных моделей семейных отношений лежат два принципа: гетеронормативности и патриархатности. Под гетеронормативностью полагается утверждение форм отношений, распространенных среди гетеросексуалов, в качестве стандартов или нормативов, к которым нужно стремиться. Патриархатность же характеризуется жестким разделением женских и мужских ролей, женских и мужских качеств и свойств, сопровождаемых закреплением за мужчиной главной и ведущей роли и априорным восприятием «мужского» в качестве общей нормы.

Одним из проявлений гетеронормативности является убеждение, что люди всегда делятся на две противоположные группы: мужчин или женщин, гомо- или гетеросексуалов, мужественных или женственных, исполняющих мужскую или женскую роль. Гетеронормативность фиксирует такой порядок гендерных отношений, при котором люди разного пола, разных сексуальных предпочтений, разных видов сексуального поведения оказываются в разных измерениях социального пространства, поделенного на публичную и личную (приватную, «невидимую» для большинства) сферы.

Нормативизм в качестве установки мировосприятия, по сути, всегда связан с дихотомией — разделением мира на две конкурирующие части, которые оказываются неравными по отношению друг к другу: одна часть приобретает права и привилегии, потому что «нормальная», другая же поражается в правах, дискриминируется, потому что «ненормальная». С нормативизмом связаны самые различные практики исключения «ненормальных» из пространства «нормальных» социальных отношений. Однако что есть нормальное, почему нечто воспринимается более значимым, чем другое? Ответы на эти вопросы до 90-х годов ХХ в. оставались за пределами научного осмысления нормативизма в целом и гетеронормативности в частности.

Патриархатность семейных отношений, прежде всего, проявляется в сведении сферы сексуальности исключительно к биологическим основаниям, в биологизации поведенческих ролей, исполняемых мужчинами и женщинами, в том числе с разными сексуальными предпочтениями. В основе патриархатности лежит убеждение в тотальности проявлений половой дихотомии и приоритете детородной функции сексуальности. Все роли, которые исполняют мужчины и женщины в общении и взаимодействии, рассматриваются в соответствии с этим принципом исключительно как проявление половой организации, которая, как известно, отличает мужчин от женщин только лишь детородной функцией. Однако патриархатная установка в мышлении «склеивает» разные ипостаси личности в некоторый единый комплекс: женщина-мать, мужчина-глава и т. п. При этом «опускается» то обстоятельство, что, к примеру, мать — это один из агентов социального феномена родительства — сопровождения процессов физического, эмоционального, интеллектуального и социального развития ребенка со стороны взрослых. И связь этого социального феномена с биологической организацией тела одного из родителей — весьма сомнительна.

Гетеронормативизм и патриархатность тесно связаны и поддерживают друг друга. Ведь что такое «нормальная» семья, которая «переживает кризис» в наше время? Это иерархическая структура с жестко закрепленными гендерными ролями. Муж и жена — супруги, которые в то же самое время выступают в качестве как минимум потенциальных отца и матери, — выполняют в ней репрессивные функции: каждый в своей сфере и по отношению к разным членам семьи.

Внутренняя структура иерархии членов «нормальной» семьи и характер властных отношений между ними фактически воспроизводят и поддерживают более крупные системы иерархий, в которые включена эта «ячейка» общества. Семья выступает «медиатором» отношений между отдельными людьми (индивидуальный уровень существования человека) и крупными социальными системами, в которые они включены (профессиональные, этнические, национально-гражданские и т. п. группы). Именно поэтому для того, чтобы быть включенным (а не исключенным) из процесса нормального социального взаимодействия человек должен быть включенным и в семью, которая будет считаться «нормальной» с точки зрения доминирующих социальных представлений. Если в господствующих социальных представлениях гендер иерархизирован по признакам пола и сексуальных предпочтений, то соответственно семья — для того, чтобы считаться нормальной — тоже должна быть выстроена в соответствии с этой иерархией и будет рассматриваться с точки зрения соответствия/несоответствия той норме, которая поддерживается господствующим гендером. Если гендер в социальных представлениях существует в качестве бинарной оппозиции, соответственно семья будет считаться нормальной только в случае наличия в ней иерархической структуры, которая строится на ключевой для этого института бинарной оппозиции.

С позиций гетеронормативности и патриархатности «нормальной» семьей может считаться только гетеросексуальная семья, воспроизводящая господствующую гендерную иерархию. Однако поскольку наряду с жестким нормативизмом возможен нормативизм допущений, учитывающий реальность совместных отношений, в которые вступают люди разного пола и сексуальных предпочтений, в социальной системе может складываться континуум семей с разной степенью «отклонений» от задаваемой гетеросексуальной нормы, опирающейся на мужское доминирование и женское подчинение. В любом случае в обществе, основанном на принципе гетеронормативности только «здоровая» гетеросексуальная семья будет рассматриваться всеми в качестве некоего идеального образца, которому следует максимально уподобиться, чтобы считаться «нормальным» членом гендерно иерархизированного общества.

А будучи замешанной еще и на патриархатности, нормальной будет считаться только такая семья, которая максимально приближается именно к бинарным гетеросексуальным отношениям, в которых четко разделяется «истинно» мужское и «истинно» женское. Именно принцип патриархатности производит, кстати, такие феномены в негетеросексуальных отношениях, как разделение на «активных» и «пассивных» в сексуальном аспекте партнеров с приписыванием им соответственно «мужских» или «женских» качеств. А механизмы социального влияния посредством гендерных ожиданий формируют у негетеросексуальных партнеров, разделенных на оппозиции по своим половым ролям, соответствующие личностные характеристики («назвался „активом“, так и будь же „мужчиной“ и наоборот»). Именно принцип патриархатности производит в гетеросексуальных отношениях феномены несимметричного родительства (когда матери отдается предпочтение в случае воспитания детей, а отцу навязывается роль «кормильца»).

В случае жесткого гетеронормативизма никакие другие семьи, кроме включающих разнополых партнеров, не будут считаться «нормальной» семьей, достойной социального признания. Однако такой жесткий нормативизм гетеросексуальности в области семейных отношений возможен только при следующих условиях: во-первых, когда сексуальность фиксирована только на деторождении, а не на удовольствии; во-вторых, когда свобода личностного самовыражения (в том числе в сфере сексуальности) ценится значительно меньше социальной конформности/типичности, обеспечивающей «нормальность».

Реальность сегодняшней жизни такова, что сексуальность в большей мере приобретает характер индивидуального выбора, центрированного на удовольствии, а не на деторождении. Расширяется неформальная публичная сфера, в которой функционируют иные по отношению к доминирующим нормы интимных отношений и оценки сексуального поведения. Как отмечают Е. ЗДРАВОМЫСЛОВА и А. ТЁМКИНА, уже в советском обществе конца 1970-х начались существенные изменения сексуальных практик, в которых нерепродуктивная сексуальность приобретала признак культурной легитимности /3/.

Это движение в целом согласуется с изменениями в отношении к сексуальности во всей современной европейской культуре. Упрочение ценности свободы личности по отношению к группе уменьшает степень социального контроля сексуальности, в том числе — с помощью института семьи. В условиях ценности личной свободы семья перестает выполнять функцию контроля сексуального поведения, как минимум, в тех формах и объемах, в которых она делала это раньше. Сексуальность вообще выделяется в автономную от семейных отношений сферу. На этом фоне, как отмечают Е. ЗДРАВОМЫСЛОВА и А. ТЁМКИНА, происходит отделение сексуального поведения от репродуктивного, расширяются возрастные рамки сексуальной активности, повышается внимание к сексуальной привлекательности тела.

Повышение ценности индивидуальной свободы наряду с развитием технологий жизни постепенно приводит к изменению иерархической системы гендерных отношений в сторону эгалитарности, возрастает толерантности в сфере сексуальной морали, что ведет к нормализации гомосексуальности на уровне повседневных, бытовых отношений в приватной сфере.

Акцентирование внимания на сексуальном удовольствии позволяет сделать гетеронормативизм менее жестким. Если в приватной сфере удовольствие можно получать с разными сексуальными объектами, то оно может быть нормализовано при сохранении формата традиционных, патриархатных гетеросексуальных отношений в качестве идеальной модели любых сексуальных отношений и при условии отсутствия публичности.

Таким образом, в условиях либерализирующегося отношения к сексуальности гетеронормативизм переключает внимание с проблемы выбора пола сексуального объекта на проблему соответствия отношений с сексуальным объектом любого пола по образцу гетеросексуальных. В этом случае возникает тенденция к узаконению типов семей, в которых партнеры не являются гетеросексуальными, однако, отношения в этих семьях нормализуются как если бы эти партнеры были гетеросексуальными.

Нормативизация всех гендерных отношений по типу отношений в патриархатной гетеросексуальной семье делает их узнаваемыми и признаваемыми в условиях либерализации сексуальности. Но насколько это уподобление отражает реальные желания и реальные практики всех людей? В любом случае остаются те «ненормальные», которые не реализуют гетеросексуальной патрирахатной нормы. Значит, это «плохие» члены общества? Требующие дискриминации и остракизма в отличие от «хороших» и «уподобившихся» «иных»?

Либерализация гетеронормативизма всего лишь расширяет границы приемлемного, однако, оставляет за рамками рассмотрения вопрос, почему же именно гетеросексуальный союз должен считаться единственно верной нормой. Отсылка к биологии, согласно которой-де именно гетеросексуальность является объективной нормой, является всего лишь идеологической базой гетеронормативности. В природе могут действовать совсем другие критерии нормальности. Например, понятие биологической нормы в концепции функциональных систем П. К. АНОХИНА /4/.

В соответствии с последней нормальный организм объединяет множество слаженно взаимодействующих функциональных систем, принадлежащих к разным или к одним и тем же структурным образованиям и обеспечивающих своей содружественной деятельностью гомеостазис и адаптацию живых существ к окружающей среде. Гомеостазис и адаптация в равной мере могут обеспечиваться как детородной, так и гедонистической функциями сексуальности.

Уменьшение степени контроля над сексуальностью приводит к ее автономизации относительно других компонентов гендерного порядка — содержания гендерных категорий (кого считать «нормальными» мужчинами и женщинами) и разделения гендерных ролей.

Таким образом, освобождение сексуальности приводит к подрыву не только традиционной гетеронормативности, но и такого базового принципа иерархических властных отношений как патриархатность. Бинарность оппозиции мужского и женского в нормативных представлениях начинает размываться. Поэтому идущая в связке с патриархатностью гетеронормативность начинает затруднять спонтанное личностное самовыражение в отношениях, не вписывающихся в прежний гендерный порядок. С повышением ценности индивидуальности человека и его свободы, гетеронормативность начинает подвергаться критичному пересмотру в различных сферах общественного сознания. Осознание влияния принципа гетеронормативности на характер гендерных отношений в целом, а также на формы и направления трансформации семейных отношений привели к возникновению нового термина — queer (квир).

Слово queer возникло в английском языке в XVI в. в качестве производного от немецкого quer (поперек, наперекосяк) и первоначально обозначало любое социально ненормативное, неприемлемое поведение. В конце XIX в. значение этого слова начало сужаться сферой неприемлемого сексуального и гендерного поведения: им все чаще стали называть женоподобных гомосексуальных мужчин, которым, как считалось, нравится быть пассивными сексуальными партнерами других мужчин (такое значение слова queer точнее передается русскими аналогами с негативным оценочным подтекстом — «пидовка», «педик» или «педерастическое»).

С развитием в общественном сознании идеи о несправедливости гетеронормативного социального порядка на одном из гей-прайдов, состоявшихся в Нью-Йорке в июне 1990 года, неизвестные участники запустили в обращение листовку с провокационным заголовком «Педики могут понять это» («Queer Read This»). В листовке выражался открытый протест против использования слова «гей» (gay — веселый, жизнерадостный) в качестве единственного позитивного самоназвания гомосексуальных мужчин. Авторы листовки утверждали: «Да, мы бываем веселыми, это точно. Но когда многие из нас — лесбиянок и геев — просыпаются утром, мы чувствуем злобу и отвращение, мы не веселы. Поэтому уж лучше честно называть нас педиками (квир), по крайней мере, это будет напоминать нам, как нас воспринимает остальной мир, а не только мы сами. Мы совсем не обязаны быть остроумными и очаровательными людьми в мире натуралов, где мы должны жить осмотрительно и только лишь на обочине жизни. Мы используем слово „педик“ (квир) и как геи, которые любят лесбиянок, и как лесбиянки, которые любят быть пидовками.

„Квир“, в отличие от „гей“ — это не только мужчины» /6/. Этот призыв послужил началом процесса придания оскорбительному слову иного смысла и стал вызовом доминирующему представлению о нормальности в условиях принудительной гетеросексуальности социальной системы. Политический подтекст нового словоупотребления быстро сделал слово квир «зонтичным» термином для обозначения всего сообщества лесбиянок, геев, бисексуалов и трансгендеров (ЛГБТ).

Новый политический смысл употребления слова в провокационном значении был подхвачен и развит учеными-феминистками. По мнению Кэтрин УОТСОН, в научный оборот термин квир был введен американской мыслительницей Терезой де ЛАУРЕТИС в 1991 году /5/. Его новым содержанием стало обозначение всего, что не вписывается в патриархатный гетеронормативистский порядок и выбивается из понятия «нормального» при таком порядке. Другими словами, им обозначается все, что находится за пределами «нормального» общества, основанного на гендерной дихотомии. А поскольку с гендерной дихотомией связан и феномен гендерной идентичности, отражающий социальное деление людей на четкие гендерные группы (по полу и по сексуальным предпочтениям), то посредством термина квир стали акцентировать внимание на условности и зыбкости границ любых четких определений гендерных идентичностей, которые находят выражение в самых различных и взаимопересекающихся поведенческих практиках.

Термин квир заостряет внимание на том, что в повседневной рутинной жизни четко зафиксировать границы сексуальной определенности не представляется возможным. Стремление определить себя в качестве натуралки/натурала, или лесбиянки/гея, или бисексуала (что на деле оказывается еще более проблематичным по причине смешения маркеров гендерной определенности в плане сексуальных предпочтений), а также стремление определить себя (доказать себе и другим) в терминах "настоящая женщина"/"настоящий мужик" (даже если ты имеешь не строго гетеросексуальные предпочтения) возникает только в условиях патриархатного гетеронормативного порядка, требующего четкого определения по типу «ты за левых или за красных?». Такое самоопределение, в свою очередь, задает нормативное нахождение субъекта в социальном пространстве (публичном или приватном.) и формирует определенных порядок мысли, который естественным образом вписывает его/ее в доминирующую гендерную систему.

Различные «неприличные» с точки зрения социальных ожиданий приватные практики живущих семейной жизнью гетеросексуальных партнеров в условиях гетеронормативности оказываются скрытыми и постыдными на уровне публичности. Здесь следует вспомнить о важном уточнении понимания публичности, сделанном Ю. ХАБЕРМАСОМ. Есть официальная публичность, которая образуется публичной властью, государством (т.е. политическая публичность), и есть «неофициальная» публичность, образуемая отдельными социальными группами и частными лицами вокруг каких-либо значимых только для них аспектов жизни /7/.

На уровне неофициальной публичности индивиды вполне могут реализовывать либеральные тенденции в развитии сексуальности и не видеть в этом ничего плохого, пока эта реализация остается их частной жизнью, или жизнью в ограниченном сообществе «понимающих» людей, единомышленников. Отказ же официальной публичной сферы следовать изменениям в отношении общества к сексуальности, с одной стороны, ведет к возникновению т.н. «лицемерной» сексуальности, а с другой — ко вполне закономерным попыткам власти повернуть вспять проявляемую на уровне неофициальной публичности тенденцию к либерализации сексуальности: ведь она подрывает прежний социальный порядок кардинальным образом. Отсюда и берут начало истерики по поводу морального разложения общества, происходят попытки законодательной борьбы, сопротивление попыткам изменения законодательной базы в сфере семейного права, истерия в отношении легализации однополых браков. Все это действительно связано с изменением ценностной системы в обществе «снизу». Однако если процесс либерализации уже был запущен, то идея критичного пересмотра имеющихся оснований гетеронормативного и патриархатного порядка функционирования института семьи, не может оставаться вне осмысления этого опыта.

Либерализация отношения к сексуальности, развитие институтов неофициальной публичности наряду с критическим осмыслением влияния гетеронормативности способствуют появлению различных квир-семейных практик (практик, не вписывающиеся в гетеронормативные патриархатные модели отношений в семейном союзе, или партнерстве). Отказ от жестких рамок бинарности, с которым связан термин «queer», размывает и модели семьи, основанные на бинарных отношениях. В этой связи возникает мысль о том, что некоторые модели партнерских отношений, реализуемые в ЛГБТ-сообществе по сути демонстрируют нам возможные тенденции развития гетеросексуальной семьи. Поскольку квир-практика делает акцент на игнорировании принципов патриархатности и гетеронормативности в отношениях, то понятно, что квир могут быть и гетеросексуальные пары, тогда как гомосексуальные пары вполне могут быть и не-квир, а полностью вписанными в пространство гетеронормативности, приспособленными к нему.

Что значит квир-семья в варианте ЛГБТ? Это совсем даже не легализованный однополый союз, точнее — он не сводится всего лишь к легализации и уравнении в брачно-семейном праве гетеросексуалов и ЛГБТ. Если под фактической семьей понимать любой парный союз вне зависимости от его юридического статуса и обязательности совместного проживания, то ЛГБТ пара вполне является семьей по существу дела (ad rem) . Только семьей, непризнаваемой на уровне официальной публичности.

Одним из ключевых отличий гомосексуальных отношений от гетеросексуальных является исключительно гедонистическое использование сексуальной функции. В условиях гетеронормативности и иерархической организации гендерной системы такое употребление сексуальности становится важным критерием различения и формирования особой гендерной идентичности. Она оказывается сфокусированной на свободном удовлетворении сексуального желания и игровой конверсии статусов (равный, но используемый сексуально и наоборот). В условиях жесткого гетеронормативизма в гомосексуальных парах может формироваться четкое разделение по половым ролям, которое в большей мере реализуется в публичной сфере, тогда как в приватной такое разделение не обязательно окажется жестким. В условиях «мягкого» гетеронормативизма и снижения степени поляризации гендерных различий в гомосексуальных парах получает развитие феномен «универсализма», гибкости сексуальных ролей.

Акцент на гедонистическом компоненте сексуальности отодвигает сексуальную верность партнеров на вторые роли. В условиях гетеронормативизма это приводит к разделению поведения в публичной и приватной сферах партнерских отношений: на публике — верность, в реальности — «блядство», которое рассматривается как неизбежное следствие, как минимум, мужской гомосексуальности. Осознание влияния на такое поведение феномена гетеронормативизма или же его игнорирование в случае формирования относительно закрытой и дружественной ЛГБТ среды общения создают основу для формирования ненормативных с точки зрения доминирующего гедерного порядка квир-семейных практик: открытое обсуждение возможности и практика сексуальных связей «на стороне», не нарушающая «по договору» особый характер отношений с основным партнером (согласование взаимоприемлемых механизмов свободного использования сексуальности); разделение жизненного пространства (практики отношений «по графику») с целью обеспечения возможностей свободной реализации сексуальности — промискуитетности. И при этом перечисленные характеристики отношений могут сочетаться со стабильными, длительными и удовлетворительными сексуальными и эмоциональными отношениями партнеров, ведением общего домашнего хозяйства и консолидированного бюджета пары.

Отсутствие сексуальной верности и стремления ее поддержания на уровне публичности (нормативной видимости), прерывистость отношений (например, 2-3 дня вместе, в остальное время порознь), высокий уровень автономии партнеров, раздельный досуг, уважение права партнера на свободное использование сексуальности (например, предупреждения в случае необходимости изменения графика встреч) — все это делает отношения «странными» именно с позиции патриархатной гетеронормативности. Подобные отношения трудно представить в парах, для которых деторождение является ведущей функцией сексуальности, поскольку такой формат максимально затрудняет реализацию этой функции.

Но подобный формат отношений. Но их легко распространить на те разнополые союзы, для которых деторождение также не является целью. Единственное, что сдерживает такое распространение — ограничение свободы выбора со стороны официальной публичной гетеронормативности, задающей параметры нормального и ненормального поведения представителей доминирующих гендерных групп (гетеросексуальных мужчин и женщин) и предполагающей необходимость четкой дихотомии «истинных» и «педерастических» (в широком смысле «квир», а не только в сексуальном плане) отношений между людьми.

Подводя итог, можно выдвинуть тезис о том, что некоторые квир-практики, ранее обнаруженные мною в исследовании специфики партнерских отношений в ЛГБТ-сообществе /8/, демонстрируют возможности развития института семьи в условиях отказа от репрессивной бинарной модели гендерных отношений, основанной на принципах партриархата и гетеронормативности.

Литература

1. Connell R. W. (1987). Gender and Power: Society, the Person and Sexual Politics. Allen & Unwin.
2. Глотов М. Б. Социальный институт: определение, структура, классификация // Социологические исследования. 2003. № 10. С. 13–19.
3. Здравомыслова Е., Тёмкина А. Советский этакратический гендерный порядок // Российский гендерный порядок: социологический подход: Коллективная монография / Под ред. Е. Здравомысловой, А. Тёмкиной. СПб.: Изд-во Европейского ун-та в С.-Петербурге, 2007. С. 96-137.
4. Анохин П. К. Принципы системной организации функций. М., «Наука», 1973.
5. Watson K. Queer Theory. Group Analysis. 2005. Vol. 38. Pp. 67-81.
6. Queer Read This: A leaflet distributed at pride march in NY. Published anonymously by Queers, June, 1990. [Электронный ресурс]: http://www.qrd.org/qrd/misc/text/queers.read.this
7. Habermas J. (1989). The Structural Transformation of the Public Sphere: An Inquiry into a Category of Bourgeois Society. Cambridge.
8. Воронцов Д. В. «Семейная жизнь — это не для нас»: мифы и ценности мужских гомосексуальных пар // Семейные узы: Модели для сборки: Сб. статей. Кн. 1 / Сост. и редактор С. Ушакин. — М.: Новое литературное обозрение, 2004. С. 576-607.
Читать далее

Дело «Роман Зуев против Сергея Маркова»

Доклад на итоговом семинаре по проекту «СЕТЬ»
в рамках Немецко-Украинской партнерской инициативы по вопросам борьбы с ВИЧ/СПИДа
Киев, 3–4 декабря 2010 г., гост. «Братислава»

Автор — Елена Алексеевна ВАСИЛЬЕВА, юрист проекта «Сеть» в Донецкой области

презентация (pdf)

Движение ЛГБТ становится всё более весомым фактором общественно-политической жизни Украины. Лесбиянки и геи не стоят в стороне от общественно-политических процессов. Они отстаивают свои законные гражданские права, добиваются равных прав и возможностей.

С 1991 года нас отделяет уже 19 лет, однако отмена уголовного преследования за мужскую гомосексуальность в Украине (УК УССР, статья 121, часть 1), не изменила сформированного годами негативного и предвзятого отношения к гомосексуальным и бисексуальным людям со стороны общества. Они продолжают подвергаться преследованиям по причинам гомофобии. Поэтому эта категория граждан имеет большую потребность в защите фундаментальных прав человека, признании гражданских прав, в связи, с чем очень нуждается в юридических услугах, в правозащите.

За последние 7 месяцев, в рамках работы общественной организации «Донбасс-СоцПроект» юрист оказывал консультации и юридическую поддержка по вопросам: помощь в оформлении правовых документов, противодействие унизительному отношению к ЛГБТ со стороны правоохранительных органов, разъяснение содержания правовых документов, юридическая поддержка в случаи задержания клиента правоохранительными органами, консультации при отказах в найме жилья по причинам, связанным с принадлежностью к ЛГБТ, представление интересов клиента в государственных структурах (в т. ч. в милиции), представительство интересов клиента в суде.

Наиболее часто была востребована помощь в разъяснении и составлении правовых документов. Не менее значимой была деятельность организации по представительству интересов клиента в суде.

До тех пор, пока человек не заявляет о своих специфических потребностях, связанных с гомосексуальностью, он находится в относительной безопасности, поскольку ничем не отличается от гетеросексуалов. Люди, которые приняли гомосексуальную идентичность и открыто позиционируют себя как лесбиянки и геи, являются наиболее уязвимыми к дискриминации. В этой связи ярким примером является случай жителя Донецкой области Романа Зуева.

В октябре 2009 года Роман снимает комнату в 2-х комнатной квартире в г. Донецке. В этой квартире также проживает хозяйка квартиры Валентина и её гражданский муж Сергей Марков.

Роман Зуев — отзывчивый, коммуникабельный молодой человек, исправно платит за квартиру, помогает по хозяйству и у него складываются добрые, хорошие отношения с хозяевами квартиры. Однако вскоре хозяин квартиры узнает, что Роман нетрадиционной сексуальной ориентации. С этого момента он настаивает на том, чтобы его жена отказала постояльцу в жилье. Однако Валентина не спешит выгонять Романа, так как помощь его для них довольно существенна, за квартиру оплачено вперед, а к его сексуальной ориентации она относится терпимо.

Тем не менее, Сергей начинает угрожать Роману, пытается его запугать, грозится, что проучит его и всем расскажет о его сексуальной ориентации. А так как сам Сергей работает в милиции, то уверен, «что ему ничего за это не будет, тем более за гея».

При этом Роман также знает, что младший брат Сергея, Валентин, тоже гей, что Сергей не приветствует сексуальную ориентацию Валентина, постоянно из-за этого с ним конфликтует. Зуев принимает решение съехать с этой квартиры.
Но так как на тот момент свободных денег, чтобы снять другое жилье у Романа нет (а предоплату хозяйка не возвращает), он вынужден остаться.

К сожалению Марков, успел воплотил свои угрозы до того момента как Зуев съехал с этой квартиры.

В ночь с 23 на 24 января 2010 года в клубе «Пинта» г. Донецка проходила гей-вечеринка. Зуев Роман присутствовал на этой вечеринки. В этот вечер в клубе, вмести со своим близким другом, так-же отдыхал Марков Валентин, родной брат Маркова Сергея. Выпив и развеселившись, Марков Валентин и его друг вышли на улицу, где и продолжали демонстрировать прохожим свою любовную привязанность друг к другу. Местные жители (молодые люди, гетеросекуальной ориентации) увидев двух молодых парней целующимися, избили их. Марков Валентин вернулся в клуб, где ему была оказана первая медицинская помощь, но от вызова скорой помощи и милиции отказался т. к. не хотел, чтобы об этой истории узнал его брат Сергей, который работал на тот момент в милиции. Утром Валентин вернулся домой. Его мать, увидев избитого сына, сообщила о случившемся Сергею.

Днем, 24 января 2010 года Марков Сергей жестоко избивает Зуева Романа, обвиняя его в организации геевских вечеринок и в том, что он не присмотрел за его братом.

Избитый, оскорбленный, униженный Зуев покидает квартиру. Он обращается с жалобой в Кировское районное отделение милиции г. Донецка. Но Марков как раз и работает милиционером в этом отделении милиции. Зуеву начинают угрожать, забирают ключи от машины, требуют забрать заявление о избиении. Зуев обращается за помощью к начальнику райотдела милиции. Ключи возвращают, но на медэкспертизу для снятия побоев не отправляют, Маркова увольняют по собственному желанию, а дело закрывают в виду отсутствия состава преступления.

Зуев обращается с жалобой в прокуратуру. По результатам прокурорской проверки возбуждается уголовное дело по ч. 1,ст. 122. — умышленные средней тяжести телесные повреждения.

В ходе судебного разбирательства, сторона защиты обвиняемого, нарушая уголовно-процессуальное право всячески пыталась показать негативный моральный облик потерпевшего, с сарказмом отзываясь о сексуальной ориентации Зуева.

Проведённое следствие подтвердило, что Марков избил Зуева, но в суде Марков даже не раскаивался. А зачем?

Он придумал для себя оправдательную версию, в которой и пытался убедить суд. Дескать ничего страшного не произошло. Ну толкнул, ну ударил, ну получил Зуев травмы. Так ведь не просто так, а за брата. Только не совсем логично все у него получалось. Марков, такой весь заботливый и любящий брат, после того как узнает что его брат травмирован, не в больницу бежит, чтобы из первых уст от врачей узнать о состоянии здоровья близкого ему человека, а к потерпевшему Зуеву, чтобы расправиться с ним.

Наконец-то нашёлся повод, чтобы проучить Зуева. И Марков, пользуется этим поводом в полном объёме. Он не только избивает Зуева, нанеся ему серьезные телесные повреждения, в результате которых потерпевший надолго становится нетрудоспособным, но и разбивает ноутбук Зуева.

Расчёт очень прост: понимая, что избитый Зуев будет долго ещё не трудоспособен, лишить его и последнего дохода (подработки Зуева) — работы по интернету. И как следствие неплатежеспособного Зуева выселить из квартиры. А для этого все средства хороши.

Марков Валентин как никто другой знает как негативно его брат относится к гомосексуалам. И хотя Валентину понятен тот стыд и боль которую испытывают люди когда их оскорбляют, унижают, избивают из-за из нетрадиционной сексуальной ориентации. на суде, он все же, выгораживая старшего брата пытается скрыть истинную причину избиения, из-за которой Марков Сергей избивает Зуева.

Валентин пытается убедить суд и свою семью в том, что на гей-вечеринки он ходит не для развлечения, а из-за работы, которую ему предоставляет Зуев, как организатор гей-вечеринок.

Как я уже говорила, на суде прокурор выдвигал обвинения Маркову Сергею по ч. 1 ст. 122.

Учитывая выводы следствия, материальный и моральный ущерб, а также мотивы избиения, напрашивается вопрос: почему в суде рассматривалась ч. 1, котороая предусматривает менее суровое наказание, а не ч. 2 данной статьи (избиение по мотивам, связанным с ненавистью к социальным группам).

Первоначально, на досудебном следствии, Марков признавал избиение, нанесенный потерпевшему материальный и моральный ущерб, но умалчивал истинные мотивы ненависти к Зуеву. В дальнейшем он отказался от своих показаний, а адвокат обвиняемого заявил, что Марков требовал лишь от Зуева выехать из квартиры в связи с тем, что Зуев нетрадиционной сексуальной ориентации.

Дело в том, что ч. 2 ст. 122, хотя и предусматривает наказание за преступление на почве ненависти, но данная часть статьи имеет строго определенные критерии, касающиеся вопросов дискриминации (расовое или этническое происхождение, а также религиозная принадлежность), поэтому, с учётом того, что запугивание потерпевшего будет доказать трудно, а обвинить Маркова за дискриминацию по сексуальной ориентации данная статья не даёт возможностей, защита Зуева строилась по следующей схеме:

1. Анализ досудебного следствия, с целью найти любые упущения досудебного следствия.
2. В ходе судебного разбирательства, заявить в суде ходатайство об упущении при ведении досудебного следствия.
3. Поддерживать обвинение прокурора по обвинению Маркова в нанесении телесных повреждений средней тяжести по ч. 1 ст. 122.
4. При показаниях потерпевшего в суде (по вопросу его избиению), излагать не столько конкретные сведения об ударах и причинённых травмах (т. к. это имеется в материалах дела и подтверждено следственным экспериментом и СМЭ), а делать упор на факты стигматизации, оскорблений, унижения личности.
5. Заявить в суде ходатайство о необходимости исправления в ходе судебного процесса ошибок досудебного следствия,.
6. И в заключении, в связи с тем, что в досудебном следствии были допущены ошибки, просить суд уведомить прокурора о совершении подсудимым Марковым Сергеем Александровичем преступления, по которому ему не было предъявлено обвинение, а именно. по ст. 161 УК Украины, а материалы по этому преступлению выделить в отдельное производство и направить прокурору для решения вопроса о возбуждении уголовного дела в отношении Маркова Сергея Александровича по ст. 161 УК Украины.

Судебное разбирательство длилось с июня по октябрь 2010 года и 1 октября 2010 года Кировский суд г. Донецка вынес решение:

«Маркова Сергея Александровича признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 122 ч. 1 УК Украины, и назначить ему наказание в виде ДВУХ лет ограничения свободы.

На основании ст. 75 УК Украины Маркова С. А. от назначенного наказания освободить с испытательным сроком на ДВА года.

Руководствуясь ст. 76 УК Украины обязать Маркова С. А. в период испытательного срока не выезжать за пределы Украины на постоянное место жительства без разрешения органов уголовно-исполнительной системы, периодически являться на регистрацию в эти органы и уведомлять их об изменении своего места жительства.

Взыскать с осуждённого Маркова С. А. в пользу Зуева Р. В. 1695 гривен 47 копеек в порядке возмещения материального ущерба от преступления и 10000 гривен в порядке возмещения морального вреда от преступления, а всего 11695 гривен 47 копеек».

А также, на основании ходатайства судом вынесено постановление, уведомить прокурора о совершении подсудимым Марковым Сергеем Александровичем преступления, по которому ему не было предъявлено обвинение, материалы по данному преступлению выделить в отдельное производство и направить прокурору для решения вопроса о возбуждении уголовного дела в отношении Маркова по ст. 161 УК Украины.

На сегодня в украинском законодательстве нет статьи, которая привлекала бы к ответственности за гомофобию. В ст. 161 УК Украины среди перечня правонарушений относящихся к дискриминации личности, отсутствует понятие дискриминации за агрессию в отношении лиц нетрадиционной сексуальной ориентации. Тем не менее, кроме перечня конкретных дискриминационных проявлений, законодатель, определяя термин «и другие признаки» даёт возможность нам с вами доказать, что унижение, оскорбление, избиение лиц нетрадиционной сексуальной ориентации также является дискриминацией личности.

Первый шаг сделан. Впервые в Украине суд признал право за гомосексуалом отстаивать свои общечеловеческие права — признав тем самым издевательство на почве нетрадиционной сексуальной ориентации дискриминацией личности.

Борьба с гомофобией, с дискриминацией по отношению к гомосексуальным людям — это задача не на один год. И я уверена, что наша доброжелательность и профессиональность, открытость и целеустремленность станет залогом продвижения на пути к преодолению гомофобии и защиты общечеловеческих прав.
Читать далее