Гнев, богиня, воспой…

Лечу, значит, эстонским самолётом, надписи вокруг на эстонском, пилот тоже как полагается. Раздают кофе. Я без задней мысли: palun kohvi koorega, стюардесса растянуто вопросительно: koorega? — jah! Глаза у девушки всё расширяются и… ничего не происходит. Снова: koorega? — Я начинаю краснеть: мало ли, может я совсем одичал за отпуск и что-то не то или не так говорю. Меняю слово: jah, kohvi piimaga. — Sorry, sir, I don’t understand, can you repeat in English? (как потом оказалось, это была не эстонка, а итальянка)… Сижу, обтекаю, оскорблённый в лучших намерениях.

Гневаюсь, взываю к языковой инспекции:

Деве свободы не дам я; она обветшает в неволе,
Чествуя Зевсова сына, далеко разящего Феба

В сей момент, совершенно случайно, самолёт попадает в турбулентность и всех трясёт непадецки

Многие души могучие славных героев низринул,
В мрачный Аид и самих распростер их в корысть плотоядным…
…свершалась Зевесова воля…

Максимушка, родной, успокойся — уговариваю себя — самолёт не виноват, до языковой инспекции ещё долететь надо…